Разумеется, автором столь совершенного сооружения мог быть только выдающийся зодчий. Хотя Охта в ХVIII веке не входила в городскую черту, здесь работали многие первоклассные архитекторы. В конце века строятся господские дома пригородных усадеб (Охтинских дач), два из которых дошли до нашего времени. Дачу Жерновка строил Дж. Кваренги (она известна под названием дачи Безобразова, своего последнего владельца, хотя в то время (c 1786 года) ею владел надворный советник М.И. Донауров). Уткину дачу, по всей вероятности, строил Н.А. Львов (Уткины – также позднейшие владельцы, в описываемое время имением владел М.Ф. Полторацкий – директор придворной певческой капеллы). Однако к моменту начала строительства Ильинской церкви оба этих зодчих были ещё совершенно не известны в России. Кваренги появился в Петербурге в 1780 году и первые годы работал в Царскосельском уезде. Великий дилетант «русский Леонард» Н.А. Львов в том же году разрабатывал самый первый свой серьёзный проект – собор для Могилёва. Из уже известных к тому времени петербургских зодчих наиболее близок стиль нашего храма творениям Ю. Фельтена и И. Старова.
Из построек Фельтена ближе всех к нашему храму южный фасад лютеранской церкви Анненкирхе (в ней до сих пор находится кинотеатр «Спартак»). Это полуротонда, разбитая в плане колоннами на 7 секторов (в Ильинском храме полный круг разбит на 14 секторов). Колонны ионического ордера, проемы в стене в два яруса (там в нижнем ярусе – двери, у нас – окна), а самое главное – почти полное совпадение пропорций в чуть уменьшенном по сравнению с нашим храмом масштабе. Все это не может быть случайным.
Анненкирхе была построена в 1779 году и оказала влияние на проект Ильинского храма, появившийся в сентябре 1780 года.
Был ли Ю.М. Фельтен его создателем? Не так давно крупнейшему специалисту по истории Охты Г.Г. Приамурскому удалось установить, что этот зодчий приходился свояком уже упоминавшемуся командующему заводами капитану К. Гаксу. Это сильный довод «за» авторство Фельтена. Но какая-то загадка все же остается. Дело в том, что в 1794 году вышла книга Я.Г. Георги «Описание столичного города Санкт-Петербурга». В предисловии автор пишет, что в архитектурной части ему помогал директор Академии художеств Юрий (Георгий) Фельтен. Книга содержит отдельную статью о Фельтене с перечнем всех его более или менее значительных работ, фактически автобиографию. Невозможно, чтобы архитектор забыл упомянуть о таком крупном и удачном проекте, как церковь Илии пророка. И тем не менее, в этом «послужном списке» она не значится.
Поэтому наиболее часто упоминается в связи с нашим храмом имя крупнейшего русского зодчего той эпохи Ивана Старова. Из многочисленных построек Старова в нашем городе и его окрестностях две особенно зримо напоминают ротонду нашего храма. Это полукруглое завершение колонного зала в Таврическом дворце и полукруглые террасы-лоджии на даче А.Г. Демидова в Тайцах. Но дело даже не в прямом цитировании отдельных композиционных приемов этих памятников (14-осевая симметрия, окна в два света). Рассматривая фотографии усадебных церквей, построенных Старовым в Богородицке и Никольском-Гагарино, и сравнивая их со старинными литографиями Ильинского храма, не можешь отделаться от впечатления – это произведение одного и того же автора.
Гипотеза об авторстве Старова продолжает оставаться основной. При этом, правда, остается неясным, что могло побудить заняться скромным заводским храмом зодчего, занятого в эти годы сверх меры: он строит одновременно Троицкий собор Лавры, Таврический дворец и с великим тщанием разрабатывал чертежи для дворца в Пелле на Неве. Последний заказ – Высочайший. Да и первые два – того же уровня. Фельтен также не жаловался на отсутствие заказов, но они были не столь объемными, да и родственные отношения могли сыграть свою роль. На этом есть смысл закончить с архитектурными фактами, касающимися создания большого храма (о малом – Александра Невского – речь еще впереди) и остановиться на одной из легенд, связанных с ним.
Очень часто, узнав о том, что я служу в храме Илии пророка, спрашивают: «Это та церковь, в которой Суворов венчался?» В ответ на этот вопрос нелишне будет привести здесь быль о женитьбе нашего национального героя. А.В. Суворов женился 16 января 1774 года на дочери отставного генерал-аншефа князя И.А. Прозоровского Варваре Ивановне. Венчание имело место в Москве в церкви Феодора Студита на Никитском бульваре. Храм этот значится в современных справочниках Московской епархии. Так что паломников, желающих посетить суворовскую достопримечательность, отсылаем в первопрестольную. Тем более, что никаких связей Александра Васильевича с Охтинскими пороховыми заводами до сих пор выявить не удалось. Возможное основание этой легенды – набожность великого полководца, его забота об устроении и украшении церквей вверенных ему воинских соединений.
Развивая тему о знаменитостях, возможно, бывавших на Пороховых, и забегая несколько вперед по времени, нельзя не сказать о том, что в Ильинскую церковь приезжали из своего Приютина (Приютино – усадьба, расположенная недалеко от станции Бернгардовка Всеволожского района) молиться супруги Оленины – Алексей Николаевич и Елизавета Марковна. Ближе церквей не было. Что же касается блестящих постояльцев Приютина, среди которых были Пушкин, Грибоедов, Батюшков, Гнедич, Карамзин, Крылов, Глинка, Венецианов, Кипренский, Брюллов, – точных сведений у нас нет. Все, надо полагать, зависело от их личного благочестия. Точно можно утверждать только то, что мимо храма все они проезжали, другой дороги в Приютино не было. Сам же гостеприимный хозяин Приютина любил наш храм, свидетельством чему остался пожертвованный им на прощание (по смерти супруги и продажи имения) медный позолоченный напрестольный крест с частицей животворящего древа и шестью частицами мощей различных святых. Крест сохранялся в храме до 1918 года, утрачен, как и все внутреннее убранство, во время гонения.
Сведения об именитых прихожанах могли бы дать изучение захоронений вокруг старого деревянного храма. Захоронения эти сохранялись еще в послевоенные годы, но, увы, по нашим данным, никто их не описывал. Даже Б. Саитов не включил Пороховское кладбище в свой всеобъемлющий «Петербургский некрополь». Доподлинно известно только об одном захоронении – детей купца Сидора Остафьевича Томилина: Петра (умер в 1744 году), Ивана (умер в 1800 году) и Евфимии (по мужу Турчаниновой – умерла в 1780 году). Сейчас на этом месте находится сквер.