Важной особенностью Синодального периода являлась передача духовенством приходских мест по наследству – от отца к сыну или же от тестя к зятю. Это явление уходит корнями в допетровскую эпоху. Как известно, в древней России был распространен обычай, по которому духовенство избиралось прихожанами. Такая практика частично сохранялась и в XVIII в. Выбор прихожан чаще всего падал на кандидатов из священнических семей, так как они с детства были знакомы с церковной службой. Кроме того, этому способствовали и экономические причины. В XVII в. идет формирование сословной монархии, при которой за разными группами общества закрепляются различные права и обязанности. В этих условиях община, обложенная налоговым тяглом, стремилась сохранить всех своих членов и воздерживалась от их избрания в духовный чин. Дети духовенства, в свою очередь, стремились сохранить свои привилегии, удерживая за собой церковные места [1].
Таким образом, в допетровской России при назначении священнослужителей сосуществовали две традиции – выборности и наследования. Очевидно, что практика наследования неизбежно подрывала систему выборов, превращая их в простую формальность.
В Синодальный период традиция избрания духовенства постепенно отмирает. Этому способствовало стремление правительства и священноначалия видеть на церковных местах образованных клириков. В 1797 г. Святейший Синод официально постановил при рукоположении в священный сан руководствоваться образовательным уровнем кандидата, а не пожеланиями прихожан [2].
При этом традиция наследования приходских мест, напротив, получает распространение, что было вызвано окончательным оформлением сословной системы. По словам А.В. Карташева, через передачу своих должностей по наследству, духовенство сохраняло свою сословную принадлежность и тем самым ограждало себя «от ига государственного рабства» [3]. Т.е., священнослужители обеспечивали своим потомкам рукоположение и тем самым оберегали их от перехода в низшие (податные) сословия – в крестьяне и в мещане. При отсутствии наследника (или невесты-наследницы), семья священника продавала право на приходское место [4]. К XIX в. подобные злоупотребления были в значительной степени искоренены, но сама практика передачи мест сохранялась и впоследствии [5]. Более того, в 1823 г. она была узаконена указом Синода «как мера обеспечения вдов и сирот духовенства: или они должны были содержаться клириком, поступившим на освободившееся место, или за дочерьми священников места их отцов закреплялись как приданное» [6]. Т.о., «девица духовного сословия зачастую не могла выйти замуж, не имея приданного в виде церковной должности, а, с другой стороны, семинарист для того чтобы получить рукоположение, должен был предварительно найти невесту с местом» [7].
«Великие реформы» императора Александра II формально разрушили такую систему. В 1867 г. была отменена наследственная передача церковных мест, а в 1869 – сама принадлежность к духовному сословию. При этом неофициальная передача приходских мест частично сохранялась вплоть до революции [8], так как вызывавшие ее материальные трудности во многом оставались прежними.
Рассматриваемая проблема подробно описана церковными историками. При этом конкретные примеры, которые бы ее иллюстрировали, в специальной литературе упоминаются очень редко.
Можно вспомнить художественное произведение – «Очерки бурсы» Н.Г. Помяловского, где в комичной и гротескной форме описывается, как в Александро-Невское духовное училище в поисках женихов приходит дочь некого сельского священнослужителя, за которой преосвященный закрепил место покойного отца [9].