….. «Почему Ильинский народик?», - спросите вы. Частушка такая есть: «Раздайтеся, расступитеся / Дайте шире ходику весёлому народику». Прихожане храма святого пророка Божия Илии (что в Ильинской Слободе) и другой люд, связанный с этим местом, любит водить своих детей на занятия фольклором, которые давно и серьезно проводятся в нашей Воскресной школе с помощью высококлассного специалиста из Санкт-Петербургской Консерватории Марии Николаевны Шейченко.
«Что за страна такая – Назия, - вправе снова спросить вы, - может быть, Нарния?». Мы специально сыграли на этой аллюзии. Для многих участников этой поездки слово «Назия» действительно звучало незнакомо, слегка волшебно и не очень понятно. Это красивое слово больше подходит для названия загадочной страны, а не посёлочка, затерянного к югу от Ладоги где-то в Кировском районе Ленинградской области. Тут приходят на память слова немецкого поэта Райнер Мария Рильке, с которым так любили переписываться Марина Цветаева и Борис Пастернак: «Есть такая страна – Бог. Россия граничит с ней». Есть в этих словах запах русской земли и чудовищный пространственный распах границ нашей Родины. Кто-то чувствует здесь не горизонтальность административных границ стран, а вертикальность духовной направленности. Граница человека с Богом – это, скорее, не граница, а клеточная мембрана, через которую нам передаются все необходимые для жизни вещества, таинственные и священные вещества… .
Фольклорная группа Ильинской слободы уже успела обрасти добрыми традициями. Одна из них – участвовать в Пасхальных радостных событиях не только в храме, но и шире – в традиционных для всей дореволюционной России Красных Горках, которые раньше имели место быть в каждой даже самой маленькой деревушке. В этом году мы поехали с Пасхальным фольклорным концертом-приветствием в посёлок Назию, в приход храма Тихвинской иконы Божией Матери. Там служит давний знакомый нашего батюшки Игоря, и его коллега по тюремному служению, протоиерей Михаил Шаталов. Но о батюшке Михаиле отдельный разговор.
Можно сказать, что Назия – это «страна» простых и тихих чудес. «Христос воскресе!» - как часто и как особенно сегодня это звучало! Начинаем подъезжать ближе к Назии – оказывается, мы едем по дну древнего реликтового моря. Выезжаем на крутой берег этого самого древнего реликтового моря – виден живописный каньон реки Лава. Бурный, торфяного цвета поток далеко внизу под мостом оживляет звуком не ожившую еще природу. Христос воскресе!
В Назии раньше не было действующего храма, а был только заброшенный советский типовой детский сад под трогательным названием «Буратино». Теперь есть храм, яркий, праздничный, синий, Богородичный.
Проезжаем в автобусе мимо назийской школы. У входа стоит внушительных размеров бюст Пушкина на пьедестале. Что-то в нём не то. Прическа! У Пушкина бетховенская шевелюра. Шутим: прическа у скульптуры испортилась от сильных назийских ветров.
Разве не чудо батюшка Михаил, настоятель храма Тихвинской иконы Божией Матери? С широким добрым лицом, он источает Пасхальную кристальность. Встречает радостно и искренно. Каждому достаётся его открытый пронзительный взгляд. Христос воскресе! «Любите, живите, радуйтесь во Христе, сёстры-братия», - как будто кричит этот взгляд. Ведь Христос воскресе!
Из проповеди отца Михаила. «Думаете, один апостол Фома был неверующим, сомневающимся? Все! Все апостолы были такие. И мы с вами, хоть «не видевшие, но уверовавшие», что думаете, блаженные? Как бы не так! Апостолы, которые три с половиной года (это ж почти срок учёбы в семинарии!) слушали Самого Учителя и Спасителя мира, самого Христа Бога, и те не смогли до конца уверовать! Не поверили Воскресению Христову! До конца не могли поверить. Что же говорить о нас! В уныние мы часто впадаем. Бутерброд упал колбасой вниз, кофе остыл не вовремя, интернет долго грузится … и всё! У нас уже жизнь не удалась, мы унываем!»
Наши певцы и певуньи наряжаются. Ленты, бусы, красивые сарафаны, рубашки и платки. И вот реальность уже преображается, раскрашивается всеми красками жизни. Жизнь наполняет приходской зальчик до отказа. Пространство трещит по швам от жизни. Поют дети (младшая группа), поют подростки (старшая группа), поёт молодёжь и взрослые.
Отец Игорь в кратком и ёмком вступительном слове пытается раскрыть очередной парадокс русской души: где она, душа народа, его кровь? В виртуозности народных оркестров советской бытности, в чём же их «народность»? Или всё же в живой традиции, которую убивала и морила та самая советская бытность, стесняясь своих исконных корней? Но рукописи и в этом случае не горят. Дети поют так, как пел народ всегда, пока его (народ) не заставили стесняться своего собственного духовно-культурного костяка.
Дети и подростки поют. Да-да, вам не попала соринка в глаз, и вы читаете тут фразу «подростки поют аутентичный фольклор, и поют они его лучше всех»!
Жизнь в виде звука человеческого голоса просачивается во все щели, во все закутки, во все проходы и коридорчики приходского помещения. Жизнь раскрашивает в красный Пасхальный цвет настроение всех присутствующих. Христос воскресе!
Сытная трапеза. Батюшка Михаил пытается накормить тех, кто еще умудрился не отведать за столом первого блюда, второго и много еще чего.
Многие хотели бы послушать это пение. Но не все пришли на службу сегодня в храм. Не все знали, не все услышали. Батюшка ведёт нас на местное кладбище, где есть мемориал павшим в боях Великой Отечественной войны. Три местных жителя идут нам навстречу. Христос воскресе! Они приветствуют батюшку и жмут ему руку. У всех троих на лицах следы того самого «уныния» из сегодняшней проповеди, осложненное чрезмерным постоянным винопитием, видимо от безысходности жизни в Назии. Батюшка рассказывает о состоявшемся концерте. Нас и представлять не надо: мы вынесли с собой на улицу сарафанное праздничное обаяние традиционного внешнего облика русского человека. То там, то здесь видны длинные яркие подолы сарафанов, атласные ленты в косах, балалайка… .А в клубе? В клубе-то будет концерт? – спрашивают опухшие местные. Ишь ты, что захотел. В клубе ему. В храм ходить надо. Работать надо. Не надо унывать. Будет тогда тебе радость в жизни. Весь этот неосуществившийся диалог между батюшкой Михаилом и местными жителями висел в воздухе и был на кончике языка. Вспоминается тут одна история. Послали как-то раз одного священника служить в село, предупредив его, что в церковь там никто не ходит. Приехав, батюшка написал такое объявление: «Завтра состоятся похороны церкви». Люди от любопытства и удивления пришли. Видят, стоит гроб красивый в цветах. Священник предложил каждому подойти и попрощаться с «покойницей». Люди с любопытством подходили к гробу и, наклоняясь, вскрикивали от ужаса. В гробу лежало зеркало, и каждый видел в нём себя.
Служим панихиду на могилах умерших бойцов. И вновь «Христос воскресе»! Радостно. Дети рассматривают дырявые каски солдат. Если уж железо рвалось в клочья – как тогда страдала плоть человеческая. Им было страшно и больно? Но они победили. Они души свои положили за други своя! Надо дочке обязательно прочесть Ахматову, когда немного подрастёт:
В каждом древе распятый Господь,
В каждом колосе тело Христово.
И молитвы пречистое слово
Исцеляет болящую плоть.
Кого когда-то называли люди
Царем в насмешку, Богом в самом деле,
Кто был убит – и Чье орудье пытки
Согрето теплотой моей груди...
Вкусили смерть свидетели Христовы,
И сплетницы-старухи, и солдаты,
И прокуратор Рима – все прошли.
Там, где когда-то возвышалась арка,
Где море билось, где чернел утес, -
Их выпили в вине, вдохнули с пылью жаркой
И с запахом бессмертных роз.
Ржавеет золото и истлевает сталь,
Крошится мрамор – к смерти все готово.
Всего прочнее на земле печаль
И долговечней – царственное слово.
1945
Назийские чудеса продолжаются. У входа на кладбище есть современный огромный барельеф, изображающий Скорбящую мать.
Лицо белоснежное. Когда-то, рассказывает о. Михаил, скульптуру решили исправить. Решили губы оживить, чтобы они не белые были, а нормальные, розовые… Накрасили. А после испугались, когда вся эта краска стекла. Бескровные губы у матери, чей Сын отдал жизнь за Родину... И всё тут.
Христос воскресе! Возвращаемся от кладбища к храму. Батюшке ж не положено молча идти, свои думы думать. Ему положено проповедовать. Кто идёт с ним рядом по левую и по правую руку, слышат тёплые слова. Христос воскресе! Сейчас хорошие у нас времена. Тридцать лет уже, как хорошие времена-то! Не гонят нас, не мучают, не сажают в лагеря. Знай себе живи христианской жизнью. Благодать! Но тут многим становится трудно: где враг-то? Не видно его теперь. Раньше всё было понятно: враг был перед тобой, напротив. А сейчас времена настали… где он враг? Трудно понять. Некоторые, начитавшись книжек, находят, что враг-то он внутри! Так-то оно, так. Только вот как с ним бороться? Оказывается, и тут: не рубить с плеча. Осторожность – друг человека в духовных вопросах. И еще батюшка сетует: сейчас все живут «приходами», там приход, где ходят на какого-то модного мыслителя, здесь приход с протестантской «активностью». И что нас объединяет тогда? Как песок морской рассыплемся, если не будем едины в любви Христовой. Прозеваем так приход Сына Божьего, если превратимся в калейдоскоп приходских отличий и особенностей.
Христос воскресе! Пора прощаться. Все приглашены на Ильинский фестиваль 19-21 мая. Все заинтригованы. Прощаемся с назийским храмом Тихвинской иконы Божией Матери, с батюшкой Михаилом, с теми, кто нас кормил и слушал наш концерт. Синий фонарик яркой церквушки радостно горит нам на прощание, как голубая красивая незабудка посреди серой невзрачной клумбы.
На обратном пути решено заехать посмотреть храм в Васильково. Путиловский камень из совсем недальнего месторождения хорош, как и в других местах. Даже в Ильинском храме он присутствует. Храм Живоначальной Троицы. Раненый, обезглавленный тягучим течением исторических процессов в нашей стране, то равнодушно-жестоким, то жестоко-равнодушным. Два скелетика берёзок обрамляют вход в стройный красивый некогда храм. Кто-то постарался сделать леса и укрыть верхушку кровли, чтобы дальше раны храма не разрушались. Спаси Господь! Дай Бог сил и средств довести дело до конца. Вокруг храма растёт погост. Мемориал памяти есть и на этом небольшом пятачке. Приходят мысли о величии нашей Родины и о нежности её укромных уголков, которые ласково называются «малая родина». Что же такое эта малая родина? Прообраз всех малых родин– это всегда наша Родина-матушка. Почему так много малых родин? Как Богородичных икон… . Чтобы на всех хватило, как комнат в большом богатом доме? Для каждого человека припасена своя, тихая и нежная родина. Для многих людей Назия – это малая родина. Когда-то за неё умирали, сейчас кто-то просто любит, кто-то заливает свою любовь унынием и водкой. Слышно среди паломников: «Раньше здесь был роддом и больница». Больше нет. Раньше была вера в торф у наивных советских людей. Теперь нет этой веры, потому что нет больше добычи торфа, а, следовательно, нет работы. Вместо работы есть уныние, уныние, алкоголизм, наркомания, нищета, плен души, уныние, еще раз уныние … . А зато есть чудесный храм и батюшка. Зато есть свой Бессмертный полк, свои Солдаты, положившие души свои за други своя! Сколько их! Погосты растут, мемориалы расширяются. Мы хороним своих солдат, и это хорошо: война сходит на нет. Только бы война в душах людей оставила бы свои позиции!
И напоследок еще об одном назийском чуде! Давно замечено, что Ильинская Слобода имеет собственного Святого синоптика на Небесах, святого Илию Пророка! Правда-правда! В прошлом году ливень надолго прекратился в воскресение, когда нужно было проводить Ильинский фестиваль, ту его часть, которая происходит на улице! И вот сегодня мы, еле-еле выбравшись из мокрого, холодного, обиженного на ненастоящую весну Санкт-Петербурга, попали в ясную, солнечную Назию! Одна лишь разница. Древние иудеи эпохи нечестивого израильского царя Ахава (из-за которого весь сыр-бор вышел) просили у пророка Илии дождя, которого не было три года и от которого зависел урожай и жизнь народа. А мы, питерские, ( «блаженные» только потому, что не видели, но уверовали) всегда просим у святого Илии солнца и прекращения дождя. Такой вот сугубо санкт-петербургский вариант. Святый пророче Божий Илие, моли Бога о нас!
Христос воскресе!
Участница поездки Ю.И. Трощенко